— Не смей отворачиваться, пока я с тобой говорю, — донесся рык с царственного ложа, и неведомая сила оттолкнула нас с любимым друг от друга.

Я не смогла устоять на ногах, но упасть на каменные плиты мне не дали стражи, все еще находящиеся рядом со мной.

— А она очень даже ничего, — будто успокоившись, лениво произнес Тумур. — И такая беленькая… Она замечательно украсит мою коллекцию. Подведите ближе.

Ларион дернулся, чтобы помешать стражникам выполнить приказ, но охрана наместника остановила его, скрестив перед лицом сабли.

Стража, удерживая за локти, подвела меня к ложу и, оставив напротив наместника, отошла в сторону.

Пару минут меня придирчиво рассматривали с головы до ног, после чего ярко-синие глаза загорелись неподдельным интересом. Столь явная перемена настроения могущественного властителя окончательно меня напугала. Я неосознанно попятилась назад, но после слов наместника остановилась.

— Знаешь, а ты можешь даже не возвращаться от своего короля. Люблю редкие экземпляры, такая замена меня вполне устроит.

— Она не устроит меня.

Услышав за спиной звон оружия, я резко обернулась. Стражники, до того удерживающие льера Идамаса, обезоруженные, валялись на земле, а он сам, держа меч наготове, приблизился ко мне.

Не раздумывая, я бросилась в объятия жениха, возвращая себе былую уверенность в надежных руках.

— И как ты надеешься отсюда уйти? Да еще с такой ношей?

Спокойный тон Тумура взволновал, кажется, только меня. Окружавшие его наложницы беззвучно засмеялись и придвинулись к своему господину, как кошки, требующие ласки. Но мгновение спустя веселье сменил страх. Возле шеи хозяина острова Мэнсей завис кортик, острием почти касающийся кожи.

— Попробуешь нам помешать, и я проткну тебе горло, — с этими словами тар развернул меня, приобняв за талию, и направился прочь.

Через несколько шагов я не выдержала давящей тишины. Казалось, даже птицы замолчали от такого наглого обращения с повелителем этих мест. Я оглянулась… Тумур двумя руками держал кортик за рукоятку, пытаясь отвести острие в сторону, но пока ему это не удавалось. Одна из наложниц закрыла лицо руками, и только плечи ее подрагивали. Другая пристально следила за господином. В ее взгляде читалась решимость подставить свою шею под клинок, если бы наместник смог отвести его подальше.

— Пойдем быстрее, я боюсь, — прошептала, посмотрев на Лариона, и ускорила шаг.

Когда мы дошли до бортика фонтана, за спиной раздался женский крик. Я обернулась первая и успела увидеть, как наместник метнул в нашу сторону кортик. Не знаю, как ему удалось справиться с магией ветра, но кровь на руках наложницы испугала. Происходящее заняло несколько мгновений, но для меня время словно остановилось…

…Вот вскочивший на ноги правитель, сверкая татуировками, кричит, что живым тар от него не уйдет. Вот кортик, нацеленный в спину любимого, неумолимо приближается. Ларион только начинает оборачиваться и еще не видит угрозы. Изо всех сил я толкаю его в сторону, но по инерции делаю шаг вслед за ним, и кортик входит мне между ребер…

Боль пронзила насквозь, затмевая разум и возвращая обычный ход времени. Споткнувшись о бортик, я упала в фонтан. Тело медленно опускалось ко дну, но я этого даже не замечала. Боль не исчезла, она взрывалась множеством игл, раздирая меня на кусочки. И только когда пылающие частички стали растворяться в воде, боль отступила, унося с собой сознание. Разум погружался в мягкую бархатную темноту, приносящую долгожданное освобождение.

Ларион не верил своим глазам. Зачем она это сделала? Зачем толкнула его? Надежда на то, что все обошлось, не давала холоду и отчаянию пробраться в сердце. Наверняка оружие пролетело мимо, а любимая всего лишь споткнулась о край фонтана и сейчас вынырнет на поверхность, ругаясь на то, что они испортили ее наряд.

Увидев, как стража кинулась к воде, он прогнал оцепенение и вновь призвал ветер. Верный друг раскидал тех, кто находился ближе всего, и завертелся вокруг Лариона. Пока он, образуя непроницаемую воронку, захватывал все большую территорию, капитан склонился к воде, намереваясь схватить Армель и вытащить оттуда. Но тут по поверхности стали растекаться кроваво-красные круги. Не медля ни секунды, капитан ринулся было в воду, но та озарилась идущей из глубины яркой вспышкой. Пришедшая вслед за этим энергетическая волна отбросила его навзничь. Когда Ларион смог подняться и снова склонился над фонтаном, поверхность уже стала совершенно прозрачной. Тела Армель не было нигде.

Рев раненого зверя, раздавшийся посреди двора правителя, эхом разнесся по саду и, отразившись от стен дворца, улетел в море. От этого звука оцепенение охватило всех присутствующих.

— Что ты с ней сделал? — Тар Турмалинский вскочил на ноги и повернулся к наместнику. Кулаки были крепко сжаты, вены на руках вздулись, на скулах ходили желваки.

— При чем здесь я? Это был твой кортик, — лениво ответил хозяин острова, но в его голосе проскальзывало напряжение. — Давай, прыгай туда и ищи свою женщину. В таком виде она мне уже не нужна.

Вихрь, немного притихший на время разговора противников, вновь загудел, легкая поземка набирала обороты, поднимаясь над землей. Ветер поднял в воздух покрывала, расшвыривал немногие предметы мебели и гнул ветки деревьев.

Стража кинулась к своему господину, прикрывая его от опасности. Наложницы носились по двору с визгом и криками. Одни пытались поймать улетающую одежду, другие уворачивались от проносящихся предметов. Потихоньку сформировавшаяся вокруг капитана воронка втянула в себя всю воду по капле, извлекая ее из фонтана и вплетая в свои потоки. И когда на дне остались лишь мелкие камушки да пара луж, воздух сотряс отчаянный крик:

— Армель!

А потом небо затмили черные тучи. Ветер крушил все, что попадалось у него на пути, и гнал людей прочь. Он не мог допустить, чтобы кто-то еще увидел слезы его друга. И пока одна часть стихии буйствовала и бесновалась, другая чистым воздушным потоком подхватила капитана и понесла в сторону моря.

Камень четырнадцатый

Сознание медленно возвращалось в измученное тело. Отголоски боли то и дело ознобом прокатывались по коже, заставляя вздрагивать. Но отчего-то даже это простое действие давалось с трудом. Я ощущала, что лежу на чем-то мягком, колышущемся, практически утопая в незнакомой субстанции, но открывать глаза боялась.

И, наверное, я бы еще долго оттягивала момент знакомства с неизбежностью, но вдалеке послышались легкие шаги. Они достаточно быстро приближались, пока не затихли у изголовья.

— Я очень рада почувствовать твое возвращение, — раздался надо мной мелодичный женский голос. — Открой глаза. Не бойся.

Я медленно приподняла тяжелые веки и перевела мутный взгляд на незнакомку, что склонилась надо мной. Красивая, с нежными чертами лица и длинными белокурыми волосами, придающими светлой коже еще более аристократический вид.

— Ну вот видишь. Я совсем не страшная. — И она улыбнулась по-матерински тепло.

Я не стала оспаривать ее утверждение, тем более что пока слабо понимала, что происходит и где я нахожусь.

— Кто вы? — Голос плохо подчинялся и то хрипел, то скатывался на писк.

— Давай мы сначала приведем тебя в порядок, а потом, сидя за чашечкой ароматного завара, обо всем поговорим.

Женщина выпрямилась и величественно отошла от моего ложа.

— Где я?

— Потом, все потом! Главное, что мы наконец-то нашли тебя, и теперь все будет хорошо.

— Что будет хорошо? И… в чем я лежу?

Паника накатила внезапно. Казалось, будто я утопаю все сильнее и скоро непонятное вещество затечет в рот, заполнит легкие. Я затрепыхалась, как бабочка в паутине, и этим только ухудшила свое положение.

— Тихо, успокойся, — лба коснулась теплая ладонь, — я не причиню тебе вреда, сейчас подойдут жрицы и помогут выбраться. Помоют, оденут.

Я постаралась выровнять дыхание, сосредоточившись на вдохе и выдохе, и тут почувствовала, как тело стало само подниматься на поверхность, выталкиваемое из чаши.